Corruption of conscience/Коррупция совести.
(Варшава, Польша.) Мы еще с советских времен привыкли говорить на кухнях о коррупции государства. Сейчас у нас модно рассуждать о коррупции большого бизнеса и олигархах. Но до сих пор мы молчим о коррупции совести. Моей, твоей. Почему? Потому, что до сих пор мы воспринимаем себя пресловутыми винтиками большой империи, хотим мы этого или нет. Империей, задача которой продавать нефть, газ, никель, ракеты и остатки совести.
Но мы уже давно не Империя, мы - даже не банановая страна потому, что у нас в торгах участвуют мораль, нравственность и совесть граждан. Мы - ничтожества.
Если верить Толстому, мы - совестливая страна. Мы - матриархально-религиозное государство, если верить Достоевскому. Но вместе с тем, мы - бывшие люди, потерявшие религию, совесть и зачатки гражданского общества. Мы не говорим, что Лев Толстой сформулировал либеральные принципы российского общества, мы говорим, Лев Толстой - гениальный писатель Мира. Мы не говорим, что Федор Достоевский осудил насилие против личности, мы говорим, что его читает весь Мир. Их читает весь Мир, кроме нас. Мы не страна Достоевского и Толстого, мы страна Березовского и Абрамовича, мы страна Путина и Грызлова. Мы - ничтожества.
Для граждан верить в демократию означает иметь право выбора. Мы не верим. Мы не верим потому, что мы верим в обман. И нас обманывают. Обманывают потому, что мы верим. Проблема в том, что любая вера не нуждается в доказательствах. Лишь демократия нуждается в подтверждениях потому, что это не вера в Бога и даже не вера в общество, это вера в человека, в его личность и совесть. Но нам не надо ничего доказывать. Мы верим. И живем с нашей верой в Березовского или Ельцина, в Абрамовича или Путина. Мы - фаталисты примитивного общества со златоглавой столицей и нищей Россией.
С верой в "русскую душу", мы перестали верить, что помочь нуждающемуся человеку на улице - это просто проявить сострадание. Мы не верим, что уступить пешеходу на проезжей части - это просто дань уважения человеку. Мы даже не верим, что слова "спасибо", "пожалуйста" или "извините" являются хорошим тоном в нашем обществе. Мы первобытно-криминальное государство, коррумпированное на уровне личности. Мы не уважаем друг друга, но мы требуем уважения к себе. Почему вдруг? Мы ничего не делаем, ничего не производим, мы лежим на печи и страдаем. Страдаем от собственного комплекса неполноценности, от безделья, от лживости государственных чиновников и двуличности похотливых священников. Но мы уже давно не страдальцы, мы - ничтожества потому, что страдания определяются верой, верой не в идолов, а в Бога, который внешне был похож на каждого из нас.
В конце концов страдания могут быть мотивированы необходимостью социальной справедливостью, но у нас в моде даже не экономический капитализм, плевать на экономику, у нас ее нет. Как не было секса. У нас политический капитализм. Это когда 60 процентов избирателей недостаточно для победы президента потому, что всегда хочется больше "прибыли". Прибыли за счет фальсификации, лжи и лицемерия. Так и появился Туркменбаши, Лукашенко и наш Путин. Потому, что власть в отличие от бизнеса, хочет не только прибавочную стоимость, но и нашу веру в них, наши души. Это и есть коррупция совести, в которой мы все участвуем. В чем, собственно, я хотел упрекнуть себя и со-товарищей.
